Море, солнце, шашлык и снаряды

Папу я не видела с ноября 2013, с тех пор, как начался Майдан. Тогда мы с мужем и ребенком приезжали к нему в ПГТ Талаковка, что под Мариуполем. Это был большой дом, который папа строил вместе с моим братом. Мой брат – интеллигентный городской парень, сын учителя и водителя. Однажды он выбрал аграрный сектор, чем всех мягко говоря удивил. А, оказалось, у него была мечта: большой дом, куча деток и огромный фруктовый сад. Он построил дом, посадил сад, растил троих детей. А тут война. Рядом с домом окопались военные. Брат к ним приходил, просил перенести свою точку подальше от дома и детей. Но нет.

Это был вопрос времени, когда — сейчас или немного позже — они потеряют все, что имеют. Потом военные приходили сначала просить заряжать телефоны, воды питьевой набрать, помыться, потом приходили делать все это, как к себе домой. Потом со двора стали пропадать дровишки, потом болгарка, ну и так далее. Напоминаю: семья многодетная. А когда был серьезный ответный обстрел, брат побежал в окоп за помощью, а там никого нет. Точку бросили.

Дом порядочно пострадал в итоге, и сад. Дети, слава Богу, все целые. Понятное дело, семье пришлось выезжать, искать новые условия и землю для хозяйства. А мой отец переехал в Сартану – соседнее село, греческое, – так сказать, потому что там много потомков греков, переселенных еще Екатериной ІІ, и мой папа один из них.  Всю войну там и живет со своей женой, хозяйство держат, огородик. На море иногда ездят. Никогда ни о чем не жалуются, посылками балуют. Мед, помидорчики, бычки морские сушеные, все присылает, переживает, что, может, не угодил или мало. Каждая посылочка – это тепло, это частичка родственной души. Каждое яичко в газетку заворачивает, поездом посылочка тарахтит, ни одного еще не разбилось.

Cело Виноградное с видом на Широкино, 1 августа 2016 год
Фото: Мasha Andromashka / Polilog

Прошлым летом я проведала своего греческого папу. Сразу, по традиции, прямо с вокзала поехали на море, на наше любимое место. А место это находится в получасе езды на машине от папиного дома. Побережье поселка Виноградное имеет одну особенность. Там часть моря отделена насыпью (что-то вроде косы, только полностью отделена). Местные называют эту часть моря бакаями. Типа заливчика. Вода такая же соленая, все то же, только еще бонус – глубина. Чем Азовское море лично для меня всегда уступало прочим водоемам… Вот мы на бакаи и приехали, преодолев на пути несколько постов с предъявлением документов всех, находящихся в машине, включая семилетнего ребенка. 

Cело Широкино, 6 сентября 2015 год
Фото: Евгений Приходько / Site.ua

А моря я не видела еще дольше, чем папу. И разулась, ступаю на воду, трогаю руками, нарадоваться не могу. Сын мой выскочил, сразу пошел деду показывать, как он умеет нырять и прыгать. Людей, как обычно в летний выходной на море много, машины, дети, шашлыки, музыка. И тут кааак бабахнет! И никто даже не дернулся. А это в буквально десяти километрах от наших бакаев, детей, шашлыков, машин и музыки. Мы двое «приезжих» замерли с круглыми глазами, полными ужаса. А местные привыкли. Так и живут. А снаряды разрываются там, за косой, в Широкино.

Карта боев на 3 февраля 2017

Потом еще неделю мы гостили в Сартане. По ночам обстрелы, кажется, что над головой, заснуть невозможно. На улице страшновато. Я не знаю, как коротают вечера другие. Мы засиживались допоздна на крыльце за столом, все говорили, говорили. А как обстрел начинается, то все сразу поникшие, как-то молча, технично, «на автомате» начинают прибираться со стола. Папа мой закуривает сигарету и смотрит в пол. Ребенка отводят в дом.

Не смотря на это все, переезжать не собираются, хозяйство продолжают держать, огород сажать, на рыбалку на речку ходить, на море купаться ездить. Работа, рынок, собес, и вроде бы все, как у всех. Только над головой регулярно посвистывает.

А какая мораль у сей истории? Да нет морали. Каждый делает свой выбор. Кто-то решил уехать, кто-то – остаться, кто-то уже успел вернуться. Но оказаться перед выбором, когда сердце разрывается на две части, и врагу не пожелаешь. Когда половина тебя мысленно все время здесь, с твоими стариками, давшими тебе жизнь, а вторая половина тебя уносится отсюда подальше, туда, куда ты увез своих детей, чтоб поставить их на ноги и дать им чувство безопасности, веры в завтрашний день и право на будущее.

В материале использовано фото Igor Balasanov